Олександр Григорович Доненко з дитинства мріяв стати журналістом, то ж після закінчення середньої школи поступив до Харківського інституту журналістики. Там провчився рік і був призваний на службу в Червону Армію. Згодом закінчив Ленінградське військове автомобільне училище і в званні «лейтенанта» 14 червня 1941 року, як раз у день свого народження, прибув на місце служби у полк, що дислокувався на станціїї Ліски. Тут О.Г.Доненка й застала Велика Вітчизняна війна, фронтовими дорогами якої він пройшов від першого і до останнього дня, Дня Перемоги.
З О.Г.Доненком я познайомилася в травні 2001 року, коли готувала в газету «Таврія» статтю з приводу 80-річчя з дня народження фронтовика. Під час нашої зустрічі Олександр Григорович згдав про свою участь у боях за Москву і Сталінград, оборону Ленінграду та визволення Естонії. Він згадував усіх, з ким ходив в атаки, воював на пердньому краї війни...Ось його спогади:
- 7 июля 1941 года личный состав 27-го отдельного мотоциклетного полка был поднят по тревоге и переброшен из г.Лиски в г.Невель. К городу приближалась дивизия немецких танков. В нашем полку боеспособным был только дивизион противотанковой артиллерии, а роты не имели ни мотоциклов, ни оружия. Вместо пистолетов у офицерского состава — пустые кобуры.
Разгрузившись на железнодорожной станции, полк ушел в район дислокации — в лес за городом. Вверенный мне взвод оставили на станции для охраны полкового имущества. В то утро провинциальный Невель, не имеющий никакой промышленности, кроме консервного завода, еще был абсолютно цел.
Станция представляла собой деревянное здание за городом. В балке был лес, а левее на пригорке — кладбище. В полдень прозвучал сигнал воздушной тревоги, и я бегом повел взвод на кладбище. Мы рассредоточились меж34
ду могилами. Отсюда город был виден, как на ладони. На его южной окраине находился консервный завод, в центре — запруженный людьми рынок.
Вскоре появились самолеты со свастикой. Они шли звеньями. Падая, угрожающе выли бомбы — фугасные и зажигательные. Зенитчики никакого сопротивления не оказали. Огонь они открыли после того, когда самолеты стали уходить. Завод оказался разбомбленным. Многие городские деревянные дома — горели. В здание вокзала тоже попали зажигательные бомбы, но наш взвод сумел погасить пожар.
К вечеру военное имущество было вывезено в район дислокации полка. На следующий день рядовому и сержантскому составу выдали карабины, а офицерам — самозарядные винтовки „СВТ” и пистолеты. Получили вводную: передислоцироваться. По пути следования находилось поле, сплошь усеянное сгоревшими и разбитыми танками — нашими и немецкими. Город прошли задымленными улицами, объятыми пламенем. За Невелем нас обстрелял вражеский десант. Вторая рота окружила и уничтожила его.
По мосту перешли в ближайший лес и рассредоточились вдоль кюветов шоссе. Наша задача: уничтожать гранатами немецкие танки в случае их прорыва. Полковой дивизион был размещен возле речки у моста. Там он встретил прямой наводкой танки противника. Немцы понесли потери в технике и живой силе. Наши артиллеристы — тоже. Они держали оборону несколько дней. Потом фашисты прорвались на правом фланге и перерезали шоссе Невель — Великие Луки.
Полк получил приказ отойти. К окраине Великих Лук прибыли к
вечеру. 2-я и 3-я роты заняли оборону возле шоссе, а наша — в
На следующее утро из леса вышли немецкие танки. Остановились. Прощупывая местность, фашисты послали броневик. Вторая рота подбила его. Немцы выслали танк. Его также подбили. Появился второй. Обстреливая местность, в т.ч. наши окопы, он дошел до вершины бугра, где и был подбит.
На шоссе — третий танк. Артдивизион не оказал сопротивления, поскольку возле пушек стояли только часовые, а артиллеристы находились где-то в городе.
Нашей роте дали команду отступить. Отойдя за Великие Луки,
увидели перед собой ровную местность — толоку, которая отделяла бугор от
города, находящегося на расстоянии более километра. Здесь толпились две другие
роты, между которыми бегал заместитель начштаба капитан Огнев, пытаясь навести
порядок. Он приказал залечь возле шоссе 3-й роте, а ей в затылок, за
Когда залегли, из-за бугра вышел немецкий танк, поливая нас пулеметным огнем. Пули ужасно свистели над головами. Я пытался спрятать голову. Увы, нигде ни одной кочки. Прижимаясь к земле, открыл огонь по танку бронебойными пулями. Звуки моей стрельбы успокоили мне нервы, и я приказал роте вести огонь бронебойными через головы 2-й и 3-й рот. Это отвлекало от тяжелых мыслей.
Вскоре танк прекратил огонь. Тогда капитан Огнев поднял роты в атаку. Танк почему-то стал уходить задним ходом. Но когда передние атакующие приблизились к нему, он открыл пулеметный огонь. С ужасными криками окровавленные бойцы начали падать. Стреляя, танк скрылся за бугром.
Капитан Огнев был убит, и полк оказался обезглавлен. С расположенных вблизи домиков по нас с левого фланга открыли огонь немецкие автоматчики. Я развернул роту. Атакуя противника, мы выбили его отттуда. Заняли оборону. Где в это время находился штаб полка — неизвестно, потому все решения мне пришлось принимать самостоятельно, советуясь с офицерами роты.
Наступило затишье. Во второй половине дня на толоке появилась никем не управляемая группа красноармейцев, по численности примерно рота. Они отходили по тылам к городу. Немцы открыли из-за бугра артогонь, уничтожив всех красноармейцев. Примерно через час появилась вторая группа. Ее постигла такая же участь.
Посоветовавшись с офицерами, я решил отвести свою роту к городским
строениям через толоку, предварительно рассредочив бойцов
цепью с интервалом
Походным строем подошли к железнодорожному вокзалу. Там оказался комполка подполковник Чебоненко. Доложил ему о прибытии. Он выругал меня матом со словами „Где болтаешься? Уже весь полк сидит на машинах!”. На машинах было не более взвода.
Проезжая через город, увидели десятки брошенных зенитных орудий. Было ясно, что Великие Луки никто и не пытается оборонять. Если б наши полковые орудия и эти зенитки повернули против немцев, они бы не взяли город.
Потом нам стало известно, что Сталин вызвал к себе нашого командарма и приказал отбить у противника Великие Луки, пригрозив расстрелом в случае невыполнения приказа. Через неделю в атаку были брошены прибывшие из тыла сибиряки. Немцы в панике бежали. Подполковника Чебоненко назначили комендантом Великих Лук. В этом городе мы находились до 27 июля 1941 года, когда фашисты снова подошли. В тот день наша рота — а это фактически и был весь полк — заняла оборону у деревни Глинки, выбив оттуда противника. С этого момента ежедневно, на протяжении месяца, немцы открывали с 4-х часов утра ураганный огонь по нашим позициям, после чего контратаковали. Но все их атаки, при поддержке артиллерии резерва командования армии, отбивались.
27 августа группировка наших войск под Великими Луками попала в окружение. Прорывались ночью. В темноте мы смешались с бойцами соседнего 48-го полка. Его командир поднял нас в атаку. Немцы бежали, бросив в одной из деревень пушки и другую технику. Выходя из окружения, несколько раз ввязывались в бои... В одном из населенных пунктов погиб командир нашого отряда. Командование я взял на себя. Ориентируясь в непроглядной ночи только по звездам, повел отряд на восток. Подошли к какой-то деревни. По нас открыли огонь. С криками „Ура!” мы пошли в атаку. Ворвались в деревню. Вдоль улицы стояла колонна легких танков, а в центре — автомобили, по которым я приказал стрелять. Попутно бойцы залезали в машины, забирая съестные припасы. Из-за высокого забора стал стрелять танк, но снаряды летели высоко. Другой открыл огонь трассирующими разрывными пулями. Возле него находилась группа немцев. Чтобы избежать лишних потерь, я дал команду „Ложись!”, а сам, как заколдованный, стоял в полный рост. Вскинув винтовку, открыл по немцам полуавтоматический огонь. В какой-то момент она отказала, приклад — отвалился. Тогда стал стрелять 37
из пистолета, считая выстрелы. Перед последним поставил курок на предохранитель, чтобы застрелиться в случае тяжелого ранения, избежав плена.
Бросил гранату в направлении танка. Пулеметный огонь трассирующими прекратился. Вновь наступила темнота. Дав команду „За мной!”, побежал в направлении огородов между двумя домами. В разные стороны разбегались немцы.
Мы остановились у реки. Перевязали раненых. Меня тоже ранило: в локоть впились осколки разрывной пули.
Над деревней взвилась осветительная ракета. Переждав, пока она догорела, стали переходить реку, но напоролись на немцев. При попытке перехода ее в другом месте по нас открыли в упор пулеметный огонь. Крикнув „Вперед!”, я сделал несколько шагов. Пулеметчик скрылся в темноте. С этого момента наш отряд поредел. Со мной было только 12 человек. Остальные отстали.
Идя вдоль дороги, мы пытались перейти мост через реку, но на нем был часовой, который открыл огонь. Погиб один из наших бойцов. После этого шли лесом. Утром спрятались в густых зарослях возле реки, оставаясь здесь до вечера. Ночью опять шли. И так — целую неделю, изредка заходя в деревни за едой.
Наконец возле г.Торопец встретили наших. Это был отряд под командованием командира 48-го полка. С отрядом прибыли на автомобилях в Москву, а оттуда — во Владимир, на переформирование.
В сентябре я получил назначение на должность командира взвода по подвозу боеприпасов 21-й танковой бригады. Она воевала на Калининском фронте. В период сражений наших войск за Москву мой взвод подвозил боеприпасы. Я был свидетелем
того, как громили немцев в городах Дмитров, Клин, Рогачев. Подмосковье загромоздили фашистская разбитая техника и трупы противника.
Бригада сражалась храбро и умело, но все равно понесла тяжелые потери. Ее переформировали в полк. Я оказался за штатом и был направлен в Казань на курсы усовершенствования. После этого меня перевели в 511-й отдельный огнеметный танковый батальон, на должность командира взвода обеспечения.
В составе батальона участвовал в обороне Сталинграда. Здесь батальон понес большие потери, его отправили под Москву, на переформирование — в распоряжение Ставки Главного Командования. Там получили из Тагила новые огнеметные танки. Летом 1943-го батальон перебросили на Южный фронт. Участвовали в разгроме немцев на реке Миус и освобождении Донбасса. После взятия г.Сталино (ныне — Донецк) нас опять отправили на переформирование — в Тамбовский танковый лагерь. На базе батальона сформировали 511-й линейный танковый полк.
1 января 1944 года полк перебросили на Ленинградский фронт.
Освобождали от фашистов Ленинградскую область. Бои шли тяжелые, местность —
болотистая. Понесли большие потери. Меня отправили в резерв фронта. Потом
получил назначение в 3-й отдельный батальон химзащиты, в задачу которого
входило задымление объектов в случае налета авиации противника. Это уже было в
Эстонии. В этой части я и встретил День Победы, - розповів фронтовик.
В 1952 році звільнившись у запас, майор О.Г.Доненко переїхав у Токмак, працював інженером в автопідприємстві, начальником міського штабу цивільного захисту. Він був активним дописувачем міськрайонної газети «Таврія», написав книгу «В горнилі пекла», роман у віршах «Последний патрон». Його спогади про війну були надруковані у 2005 році, у публіцистичному виданні «І поклялися ми перемогти». Олександр Григорович до останніх днів свого життя, до останнього патрона намагався донести до прийдешніх поколінь гірку правду про війну. В передмові до роману у віршах він написав:
Я этим трудом выполняю веленье
Своей горемычной болящей души
И совести чистой приказ – напиши!
Пусть знают об этой войне поколенья!
Планета забыть никогда не должна,
Что самое страшное слово – война!
Пам`ятаймо про це. Хай усім фронтовикам , хто загинув в кривавому пеклі війни, і полинув у вічність вже у післявоєнні роки - земля буде пухом. А живим свідкам воєнного лихоліття – наша шана безмежна.
Людмила АРМАН